Monday, June 30, 2014

1 М.Е.Ерин Г.А.Хольный Трагедия советских военнопленных история шталага 326

     Министерство образования Российской Федерации Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова
М.Е. Ерин, Г.А. Хольный
           ТРАГЕДИЯ СОВЕТСКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ
История шталага 326 (VI К) Зенне. 1941 - 1945 гг.
Ярославль 2000









ББКТ 3(2)622.82 Е71
Ерин М,ЕМ Хольный Г.Л,
   Трагедия советских военнопленных (история шталага 326 (VI К) Зенне, 1941- 1945 гг») / Яросл. гос. ун-т. Ярославль, 2000. 138 с



ISBN 5-8397-0068-1



    В монографии впервые в отечественной историографии исследуется история одного из крупнейших лагерей советских военнопленных в «третьем рейхе» - шталага 326 (VI К) Зенне: от его возникновения в 1941 г. до роспуска в 1945 г. На достоверных источниках в книге подробно рассказывается о судьбе красноармейцев, оказавшихся в не-мещсом плену. Авторы показывают всю трагичность положения военнопленных, их рабский труд, бесправие и беззащитность, произвол лагерных полицейских и охраны, бесчеловечность и жестокость нацистского режима. Результаты исследования могут быть использованы при разработке спецкурсов и спецсеминаров по истории германского фашизма и второй мировой войны.
    Рецензенты: кафедра всеобщей истории Ярославского государственного педагогического университета им. К.Д. Ушинского; д-р ист. наук, проф. B.C. Павлов.
ISBN 5-8397-0

   Советским солдатам и офицерам, бывшим военнопленным, авторы посвящают эту книгу.
    
    Тяжело мне, браток, вспоминать, а еще тяжелее рассказывать о том, что довелось пережить в плену. Как вспомнишь нелюдские муки, какие пришлось вынести там, в Германии, как вспомнишь всех друзей-товарищей, какие погибли замученные там, в лагерях, - сердце уже не в груди, а в глотке бьется, и трудно становится дышать...
М. Шолохов. Судьба человека
    А положение русских военнопленных в германском плену, во время минувшей войны, по своей трагичности в истории не знало себе равного.
    К. Кромиади. Все забыли о пленных
    
Введение
    Война без пленных не бывает. Плен, по мнению историка X. Петерса, означает продолжение войны иными средствами1. Во все времена у всех народов считалось, что самая тяжелая судьба, какая может выпасть на долю человека, - судьба пленного. 6 период второй мировой войны это трагическое явление приобрело поистине колоссальные масштабы. 35 млн. человек - такова численность военнопленных в 1939 - 1945 гг. Война сопровождалась чудовищными преступлениями национал-социализма в отношении пленных, особенно советских военнопленных в Германии. С такими фактами человечество столкнулось впервые.
    Русские военнопленные превышали по численности всех остальных военнопленных, вместе ваятых. В немецком плену оказалось 5 734 528 советских солдат, офицеров и генералов, из них 3,3 млн. были расстреляны, то есть 57,8% 2. Во время первой мировой войны смертность русских военнопленных составила около 5%. Некоторые авторы считают даже, что всего было захвачено в плен около 6 млн. красноармейцев, из них погибло 4 млн. человек3. По данным Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации, пропало без вести, было захвачено или сдалось в плен 4 млн. 559 тыс.4 Это тоже спорная цифра и весьма занижена. Не совсем понятно, почему «пропавшие без вести» объединены с «попавшими в плен». Это разные вещи. Сейчас, видимо, трудно дать достоверные сведения о числе погибших в плену. Многие исследователи приводят разные цифры. В любом случае масштабы уничтожения советских пленных в гитлеровских лагерях огромны. В большом количестве советские воины попадали в плен в первые месяцы войны. К концу 1941 г. вермахтом было пленено, по различным данным, от 2,5 до 3,3 млн. красноармейцев и командиров. Большинство акций по уничтожению военнопленных падает на июль - декабрь 1941 г. С наступлением ранней зимы резко увеличилась смертность: в октябре 1941 г. в тыл о-
    
вом прифронтовом районе умерли от 20 до 50 тыс. военнопленных, в ноябре - даже от 80 до 100 тыс. В Германию военнопленных транспортировали по железной дороге в открытых вагонах даже зимой. Каждый пятый из них умирал от обморожения5.
    Тяжелейшее испытание выпало на их долю, у каждого в плену судьба сложилась по-разному. Одни умерли от холода, голода, болезней и непосильного труда, другие были убиты, уничтожены газом, замучены или забиты насмерть, третьи за побеги и саботаж были расстреляны, заключены в тюрьмы, концентрационные и штрафные лагеря, четвертые, рискуя жизнью, даже в плену боролись против нацизма, используя различные формы и методы, пятые перешли на сторону врага, поступили на службу в вермахт, несли караульную службу, служили в лагерной псшиции и разных военных и националистических формированиях, встав под чужие знамена.
    Верно замечено, что судьба советских военнопленных в Германии не имеет параллелей в истории пленения солдат и офицеров других государств. Она глубже, трагичнее и неразрывно связана с историей народа. Ни одна армия, ни один народ в истории не пережил и не перенес ничего подобного. Для историков проблема плена до сих пор остается весьма актуальной. Интерес ученых и широкой общественности к ней возрос, стал более целенаправленным и разносторонним. Следует признать, что в последние годы у нас в стране появились интересные книги и статьи о судьбе пленных6. Для ученых стали доступны архивные материалы. Более того, проходят международные конференции, посвященные советскому и немецкому плену7,
    В Германии данная тема уже давно находится в. центре истори-ко-политических дискуссий. В 70 - 90-е гг. в ФРГ опубликованы содержательные работы К. Штрайта, А. Штрайма, У. Херберта, X. Вайшера, Г.-А. Якобсена, Р. Фоссера, Р. Келлера, В. Боргзена и К. Волланда, К. Хюзера и Р. Отто, М. Зиденханса, Б. Бонвеча, Ё. Остерлоха, Г Моммзена, в которых достаточно глубоко и всесторонне исследуется судьба пленных красноармейцев в немецком плену, их печальная участь после окончания войны и возращения на родину. Их исследования получили широкую известность и признание за рубежом. Особенно хотелось бы отметить, что в ряде германских городов были организованы выставки о судьбах советских и немецких военнопленных в годы второй мировой войны. На них были показаны предметы, фотографии, документы и фильмы. В некоторых городах ФРГ созданы также центры по сбору документального материала и по изучению истории лагерей военнопленных.
    Тем не менее тема плена советских солдат и офицеров в «третьем рейхе» еще недостаточно изучена. В отечественной литературе больше всего писали и продолжают писать о пленных, оказавшихся в ко>гцла-
    
герях. Однако мы до сих пор мало знаем о жизни и трагической судьбе пленных, которые находились в «шталагах» (Kriegsgefangenen -Mannschatsstammlager - стационарный лагерь для военнопленных) и «офлагах* (Ofnzierlager - офицерский лагерь), разбросанных на территории самой Германии. Сразу оговоримся, что нас пока интересует именно этот аспект темы. Таким образом, речь идет о мучениях и смерти сотен тысяч людей. Вряд ли история второй мировой войны может быть полной без знания и изучения всей правды о пленных.
    В данной книге впервые в отечественной литературе исследуется история печально знаменитого и одного из крупнейших шталогов третьего рейха - шталага 326 (VI К) Зенне. В 1941 - 1945 гг. он был расположен на территории сегодняшней общины Шлос Хольте-Штукенброк (земля Северный Рейн - Вестфалия). Лагерь 326 в Зенне был открыт 23 апреля 1941 г. Через неделю (30 апреля) он впервые упоминается в официальных документах, в ежемесячном обзоре Верховного главнокомандования. С февраля 1943 г. и до конца войны он официально назывался «Шталаг 326 (VI К) Зенне». В некоторых документах делается приписка «под Падерборном». В годы войны его чаще называли «лагерь русских».
    Эта книга - о жертвах нацистской лагерной системы, о преступлениях гитлеровской Германии в отношении военнопленных. Они явились одним из наиболее массовых злодеяний, совершенных фашистами. Жизнь пленных ценилась мало. Их рабочая сила бездушно эксплуатировалась, а смерть всегда идеологически оправдывалась. Шталаг 326 (VI К) часто ассоциируется с названием Штукенброк. Такая тесная связь шталага, Штукенброка и мемориального кладбища советских военнопленных для широкой общественности стала понятна в послевоенное время, в особенности с конца 60-х гг. Это связано с многогранной и бескорыстной деятельностью рабочего кружка -♦Цветы для Штукенброка», который был основан в 1967 г. в городе Лемго, неподалеку от лагеря.
    Шталаг 326 (VI К) является символом незабываемости и сплочения всех людей доброй воли, которые не хотят войны и повторения страшных преступлений против человечества. Штукенброк - это знак бесчеловечности и жестокости фашизма. Штукенброк можно назвать символом шталагов для советских военнопленных, как Бухенвальд для концлагерей. История лагеря показывает, что здесь так же, как и в концлагерях третьего рейха, совершались в огромных масштабах преступления против людей. Уничтожение русских военнопленных в шталагах было частью войны на уничтожение России. К жертвам этой войны на уничтожение относятся солдаты и офицеры шталага 326 (VI К). Им и посвящается эта книга.
    
8
    Это мрачная глава в немецкой истории и часть немецкого прошлого, отражающая повседневную практику национал-социализма. За реальным положением пленных просматривается зловещий образ циничного и надменного человека, презирающего других, уничтожающего людей с иным мировоззрением. Элементарные права человека нарушались, как, впрочем, и международное право. Уничтожение людей в лагерной системе было запрограммировано. Такая практика не могла быть скрыта от немецкого населения. То, что происходило в лагере 326 (VI К), как и в других лагерях,знали и видели многие. Этот исторический факт не следует забывать.
    О шталаге 326 (VI К) в Германии написано и сказано много, хотя исследование его истории началось только в 80-е гг. Даже в середине 80-х гг. тщетно было найти название лагеря Штукенброк в школьных учебниках земли Северный Рейн - Веегфалия. Теперь в Штукенброке ежегодно проходят антивоенные дни, в которых участвуют тысячи людей. Активную роль в этом играет упоминавшийся нами кружок «Цветы для Штукенброка». Его члены считают своим долгом сохранить славную память о погибших и замученных. Отметим, что к числу лучших книг о шталаге 326 относится исследование двух авторов: профессора Падерборнского университета К. Хюзера и учителя гимназии и историка, доктора Р. Отто8. Они собрали огромный материал об этом лагере. В их распоряжении оказались ранее неизвестные архивные источники, письма, воспоминания очевидцев и бывших пленных, карты, фотографии, статистика. Эти материалы отражают горе, страдание, борьбу и гибель многих людей. Авторы книги считают советских военнопленных «жертвами национал-социализма». Они справедливо пишут, что вермахт был соучастником национал-социалистической политики истребления людей, несет ответственность за массовые преступления и за создание системы лагерей для военнопленных9. В 80-е гг. историей шталага 326 (VI К) успешно занимался историк М. Зиденханс10. Им опубликовано несколько интересных статей и остался неопубликованным большой манускрипт об этом лагере. Серьезным подспорьем для нас послужили материалы о шталаге VI А Хемер, тесно связанном с лагерем 326 (VI К), а также работа историка Ё. Остерлоха, в которой он подробно исследует проблему сопротивления в лагерях военнопленных, рассматривает различные взгляды историков но данному аспекту, тщательно анализирует причины побегов советских военнопленных и меры, принимаемые нацистским руководством для их предотвращения11. Среди советских военнопленных шталаг Хемер снискал печальную славу. В нем умерли десятки тысяч русских пленных.
    
9
    Из воспоминаний бывших советских пленных особо хотелось бы упомянуть весьма содержательную книгу «Лагерь 326. Сообщения очевидцев. Фото. Документы»12. Она издана в ФРГ в 1988 г. кружком «Цветы для Штукенборка» и, к сожалению, до сих пор не переведена на русских язык, и, таким образом, российский читатель не имеет доступа к ней. Эта книга воспоминаний рассказывает о всех аспектах жизни и борьбы военнопленных. Кстати, она служит одним из главных источников при изучении вопроса о сопротивлении военнопленных. Отдельной строкой следует выделить воспоминания бывшего пленного, а ныне писателя A.C. Васильева13. В 1989 г. они были опубликованы в ФРГ под названием «По возвращении в Штукенброк. Воспоминания русского военнопленного»14. Своеобразие его книги заключается в том, что 40 лет спустя после окончания войны он посетил те места, где был в плену. Лавина воспоминаний о прошлом, о злодеяниях фашистов и пережитом в плену переплетается с современностью, с острым взглядом писателя на Западную Германию 80-х гг., зримо показывая ее облик и нравственную атмосферу с позиций своего поколения. В книге много интересных факторов и наблюдений. Автор встречался со многими немцами, тепло отзывается об активистах кружка «Цветы для Штукенброка», о борьбе антифашистов того времени. Непринужденная и правдивая манера размышления и выводы автора придают воспоминаниям несомненную ценность. То же самое хочется сказать о мемуарах А. Асланова, бывшего офицера артиллерии. Тяжело раненный, он попал в плен под Сталинградом, а затем испытал на себе все тяготы и лишения фашистского плена в шталаге VI D Дортмунд15, находившемся в VI военном округе.
    При написании книги были использованы немецкие архивные источники, в частности военного архива во Фрайбурге, а также частично документы Государственного архива Российской Федерации в Москве. В нем находятся документы трофейного архива шталага 326 (VI К), состоящие из нескольких десятков дел и насчитывающие 6 600 страниц. Бывшие военнопленные, работавшие в картотеке лагеря, в частности Д. Стариков, готовили материалы архива для того, чтобы после освобождения лагеря передать их советским органам и вывезти в Москву. В 1945 г. это было сделано. Архив этот, кстати, долгое время был закрыт от тех, благодаря кому он попал в соответствующие органы. В нем имеются не только показания, записи, воспоминания и сообщения бывших военнопленных, но и дела, связанные со строительством лагеря, рационом питания пленных, с приказами по комендатуре лагеря, протоколами допросов пленных, их расстрелами, с материалами по учету военнопленных и их наказаний, и многими другими. Кстати, некоторые документы из указанного фонда были опубликованы в ФРГ историком Ф. Шокенхоффом   Он
    
_
дал общую характеристику архивных источников и указал на некоторые новые моменты в истории шталага 326 (VI К), которые в трудах немецких историков недостаточно учитывались или неверно трактовались16. Нами внимательно изучены «Протоколы Штукенброк». Они служат дополнением к общему пониманию условий жизни и причин смерти военнопленных17. Эта небольшая книжка содержит не только выдержки из воспоминаний пленных, но и ряд фотографий, наглядно подтверждающих страшные злодеяния фашистов в отношении пленных. Аналогичный характер носит брошюра «50 лет спустя. Воспоминания о лагере военнопленных   Шталаг 326»18. Конечно, мы привлекли другие документы,   в  частности  материалы   Нюрнбергского процесса о военных преступлениях и мемуарную литературу по второй мировой войне. Нами учитывались также документальные публикации последних лет19. В этом плане огромное значение имеют материалы Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий. Они дают возможность разобраться в причинах, технологии и результатах массовых репрессий в отношении бывших военнопленных, «окруженцев» и репатриантов не только в годы Отечественной войны, но и в послевоенный период, о попрании их гражданских прав20. В этой связи хотелось напомнить, что киностудией «Центрнаучфильм» созданы документальные    фильмы    о    шталаге    326     (VI К):     «Цветы    для Штукенброка» и «Две жизни доктора Алексеева». Его авторами являются бывшие узники лагеря Г.А. Хольный (режиссер) и A.C. Васильев (автор сценария). Сохранились подпольные рисунки лагерных художников, в частности A.C. Глинова, который пробыл в лагере с 1942 по 1945 г. Эти рисунки он делал, сильно рискуя собственной жизнью. Плен    стал    одной    из    главных    тем    белорусского    художника М.А. Савицкого, создавшего потрясающую серию о героях за колючей проволокой. Савицкий сам прошел через лагерь 326 (VI К), увиденное и пережитое и послужило основой для его картин. И, последнее. В 1993 г. в Москве бывшие пленные шталага 326 создали общественную организацию - Ассоциацию бывших военнопленных «Штукен-брок», со своим уставом и программой. Главной задачей Ассоциации было сохранение памяти о погибших военнопленных.   Президентом Ассоциации был избран Г.А. Хольный, один из авторов этой книги. В ней мы также использовали его воспоминания, находящиеся в рукописном варианте. В них он рассказывает о тяжелой жизни пленного, о своих приключениях и побегах из плена. Судьба благоволила к нему: он все-таки остался жив, пройдя муки гитлеровского ада. По его собственному признанию, своей жизнью он обязан не только судьбе, но, может быть, главному - Сопротивлению.   В  1996 г.  преемником Ассоциации    становится    региональная    общественная    организация «Объединение бывших военнопленных».   Свою основную задачу она

_ _
видит в том, чтобы содействовать полной моральной и юридической реабилитации бывших военнопленных, увековечить память погибших в плену, оказывать всестороннюю помощь бывшим военнопленным.
    Когда обсуждался проект данной книги, ее авторы пришли к мысли, что следует каким-то образом обязательно включить свидетельства самих участников плена, оставшихся в живых. На базе компьютерного банка анкетных данных на проживающих ныне в России «штукенброковцев» была разработана анкета, состоящая из более 30 вопросов. Они охватывали все стороны жизни красноармейцев, оказавшихся в плену. Анкета была разослана бывшим пленным лагеря 326, затем мы получили ответы на вопросы, они были тщательно обработаны и проанализированы. Показания и воспоминания бывших пленных, представляющие ценность и большой интерес, мы использовали при написании книги. Они объективно показывают всю трагичность судьбы советских военнопленных, страдания, выпавшие на их долю. Оказавшись в плену, они прошли через многие лагеря на оккупированной территории СССР, Польши и в самой Германии. Каждая анкета - это вся жизнь отдельного человека, связанная с прошлым и настоящим. Жизнь эта трагическая. Во всех анкетах чувствуется обида на прошлую и нынешнюю власть, которая несправедливо с ними обошлась и обходится.
    
Советские воетюпленные Лето 1941 г

IYIABAI.
«ЗАВОЕВАТЬ И УНИЧТОЖИТЬ»
    Коммунист   не   был   товарищем перед войной и не будет им  после войны. Дело идет о войне на уничто жение.
А. Гитлер
    22 июня 1941 г. фашистская Германия напала на Советский Союз. Эта, агрессия означала явное нарушение всех договоров и международных прав. Речь шла о захватнической войне, о завоевании СССР в качестве «жизненного пространства» для Германии  Гитлер был решительно настроен разрушить советскую Россию. Уничтожение «еврейского большевизма» было краеугольным камнем в здании гитлеров ской    идеологии.    Антибольшевизм     был    его    самым     глубоким эмоциональным убеждением. Гитлер целиком проникся идеей, что его главная миссия - ликвидировать марксизм и большевизм. Он рассмат ривал Россию как искуссшенное образование, которое не имеет како го-либо оправдания своего существования1. По его мнению, «еврей ский большевизм» полностью и до конца истребил германское ядро в высших слоях населения России. Но как «разрушительньв^ фермент», евреи ослабили Россию, н это гигантское восточное государство неиз бежно обречено на гибель. Конец еврейского господства в России бу дет также концом России как государства2   Итак, Гитлер лично объя вил     войну     «еврейско-большевистскому     врагу».     Соответственно нацистская пропаганда еще до войны с СССР формировала устра тающий образ «большевистского врага»
    Война против СССР рассматривалась как «расово-идеологическая война на уничтожение», как решающая борьба двух идеологий и рас3 Исходя из этого, Гитлером была ясно сформулирована идея  «Нам не достаточно просто разбить русскую армию и захватить Ленинград,
    
Москву и Кавказ, мы должны стереть с лица земли эту страну и уничтожить ее народ»4. Большевизм объявлялся смертельным врагом национал-социалистической Германии. Это «расовая война» - не раз говорил Гитлер. Как видно, война против России была не просто войной, но ставилась задача решительного искоренения славян как низшей расы. Разработанный в Главном имперском управлении безопасности (РСХА) «Генеральный план ОСТ» предусматривал «окончательное решение» «славянского вопроса» в течение 30 лет после окончания войны и «германизацию» Востока вплоть до Урала, а может быть, и до Сибири5. «Славяне-рабы» - это было любимым выражением £ Гиммлера. Их нужно использовать как рабов для немецкой культуры. Славяне должны были работать, работать и еще раз работать на немцев. Предполагалось уничтожить русских, поляков и полностью закрыть им доступ к образованию. Лишь немцы являлись господствующей расой. Эти преступные намерения в сущности поддерживались национально-консервативной элитой вермахта, промышленности и дипломатии. Кроме того, они опирались на широкое антикоммунистическое настроение немецкого населения. Гиммлер назвал войну против Советского Союза неизбежным результатом противоречий «между германским рейхом и недочеловеками». По его распоряжению была издана массовым тиражом брошюра «Унтерменш» («Недочеловек») - о русских. На ее обложке было изображено тупое и полуобезьянье лицо. «Недочеловек» в понимании национал-социалистов - это «страшная тварь ..., имеющая лишь черты лица, приближенные к человеку, а в духовном отношении стоящая ниже любого зверя. В душе этого существа царит ужасный хаос ..., инстинктивное желание уничтожения, примитивное вожделение, нескрываемая подлость». «Унтерменш» нацелен завоевать мир. «Недочеловек» - это также антисемитская брошюра, так как еврей изображался в ней в качестве главного руководителя недочеловеков. Русские всего-то являлись «инструментом в руках вечного жида». В брошюре их оскорбительно называли «грязными, скотскими ублюдками». «Унтерменш остается унтерменшем, еврей остается евреем». У. Черчилль и Ф. Рузвельт обзывались бранными словами. Они стоят за спиной Сталина, который является «унтерменшем № 1». Они союзники и товарищи по коалиции6. М. Борман заявлял, что у народов, населяющих Советский Союз, «недочеловеков», только одна альтернатива: «либо рабство, либо смерть». Расовая идеология нацизма, пренебрежение международных прав, война на уничтожение - все это создавало почву безграничного насилия.
    16 июля 1941 г. на секретном совещании в ставке верховного главнокомандующего Гитлер так определил задачи национал-социалистической   оккупационной   политики   в   России:    «Основной
    
15
принцип заключается в том, чтобы освоить огромный пирог, дабы мы, во-первых, могли им владеть, во-вторых, им управлять и, в-третьих, его эксплуатировать. Гигантское пространство, продолжал фюрер, естественно, нужно как можно скорее усмирить. Лучше всего этого можно достичь путем расстрела каждого, кто бросит хотя бы косой взгляд на немца7. Как видно, речь шла о политике колонизации и физического уничтожения в отношении народов, проживавших на территории СССР. Только немцы, как раса господ, могли быть хозяевами жизни и смерти.
    Следует отметить, что Гитлер потребовал от руководства вермахта отказаться от всех традиционных понятий о рыцарской войне и от общепринятых правил и обычаев ведения войны. Он предупреждал свое военное руководство, что война на Востоке будет вестись иначе и резко отличаться от войны на Западе. Война против России должна вестись с «неслыханной жестокостью». Итак, на Востоке жесткость и безжалостность объявлялись главными средствами обращения с противником. Жестокость рассматривалась как благо для будущего. Гитлер потребовал также не считать комиссаров и лиц, принадлежащих к ГПУ, солдатами и рассматривать их не как военнопленных, а как преступников, как «носителей большевистской идеологии» и самых опаснейших элементов фанатичного сопротивления, и потому немедленно убивать их, расстреливать на месте. Фюрер рекомендовал командирам пожертвовать многим, чтобы преодолеть свои колебания9. По существу, судьба советских военнопленных в нацистских лагерях была предрешена. С военнослужащих вермахта снимались все моральные ограничения, они освобождались от преследований за уголовные деяния в отношении советских пленных и гражданских лиц. Советские военнопленные рассматривались как большевики, и обращались с ними как с большевиками. Итак, красноармеец рассматривался как идеологический враг, то есть как смертельный враг национал-социализма. Поэтому с самого начала к пленным относились с беспощадной строгостью. Большевистский солдат терял всякое право претендовать на обращение как с честным солдатом, в соответствии с Женевской конвенцией 1929 г.9 Эта конвенция, как известно, предусматривала два важных момента: во-первых, об обращении с военнопленными и, во-вторых, об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях. Советский Союз не подписал эту конвенцию. Руководство гитлеровской Германии воспользовалось отказом Москвы подписать Женевскую конвенцию и не раз заявляло, что Германия не будет распространять на советских военнопленных международный правовой режим. Таким образом, это обстоятельство сыграло роковую роль в судьбе наших пленных, а внутренняя динамика войны  на  уничтожение  способствовала  формированию   менталитета
    
жестокости у немецких солдат и офицеров. Руководство рейха и вермахта бесцеремонно попирало принципы международных прав человека.
    Плен - это неволя, лишения и трагедия войны, но судьба советских военнопленных, как уже указывалось выше, была вдвойне трагичной. Имперский министр по делам оккупированных территорий, официальный ведущий нацистский идеолог А. Розенберг в письме В. Кейтелю от 28 февраля 1942 г. указывал, что судьба советских военнопленных в Германии является трагедией огромного масштаба. Из 3,6 млн. военнопленных в настоящее время только несколько сотен тысяч являются работоспособными10. Поскольку по канонам на-ционал-(юциалистической расовой идеологии они относились к представителям низшей расы, к славянским «недочеловекам», к «неарийцам», то их следовало уничтожать. А. Розенберг считал, что «русский человек должен быть вьючным скотом при построении великой германской империи». Борман выражался более категорично: «Военнопленные - наши враги, их надо бить и расстреливать». Многие нацистские руководители заявляли: «Чем больше военнопленных умрет, тем лучше для нас». Подобные высказывания и отношение официальных лиц, выполнение «приказа о политических комиссарах», который называют документом нацистской расовой идеологии, «указания о поведении немецких войск в России», «распоряжение ОКВ о военной подсудности в районе операции "Барбаросса"» и других директив, тесное сотрудничество и координация действий ОКВ и Имперской службы безопасности в реализации этих директив, приказов, различных инструкций и распоряжений, все это представляло собой последовательную логическую систему принятия беспощадных и энергичных мер против большевистских подстрекателей, партизан, саботажников, евреев и полного искоренения любого активного и пассивного сопротивления. Немецкие солдаты в 1941 г. имели впечатление, что жизнь советских военнопленных или гражданских лиц стоит очень немного. Это было следствием не только пропаганды, которая представляла советский народ «недочеловеками». Такое впечатление усиливалось приказами Верховного командования вермахта. В. Кейтель в сентябре 1941 г. издал директиву о массовом уничтожении военнопленных. В каждом безоружном пленном солдаты вермахта видели жестокого противника, любое непослушание расценивалось как саботаж, любой разговор между пленными мог быть истолкован как начало заговора, любой шаг из колонны пленных означал попытку к бегству. В каждом случае солдаты могли применять огнестрельное оружие. Рекомендовалось в отношении советских военнопленных проявлять крайнюю бдительность, недоверие и большую осторожность11. По сути дела, солдаты получали приказы участвовать в «офи-
    
п
детальных* убийствах военнопленных. Преступная система национал-социализма порождала страшные преступления и их исполнителей. Вермахт, СС и СД, как показывают документы, действовали совместно, тесно сотрудничая между собой.
     1941 - 1942 гг. представляли ужасную картину физического истребления советских военнопленных. Повсюду на оккупированной территории СССР создавались огромные лагеря: в России, Белоруссии, Прибалтике и на Украине. На всем протяжении фронта, от Балтики до Черного моря, обнаруживались трупы убитых советских военнопленных. Их находили у немцев в блиндажах, дерево-земляных точках, а также в многочисленных населенных пунктах. А сколько убитых остались лежать в канавах, на полях и обочинах дорог, в оврагах, в лесу, и сколько неизвестных захоронений - трудно сказать. Расстрелы, голод, истощение, многокилометровые пешие переходы, жажда и эпидемии: масштабность жертв поражает.
    Гитлер еще до войны с СССР (12 мая 1941 г.) дал дарективу расстреливать советских военнопленных, указав, что для этой цели будут созданы особые группы и за армией последует СД. В особенности подчеркивалось, что ответственные политические работники и политические руководители (комиссары) должны устраняться. В тылу войск они передавались специальным командам (эйнзатцкомандам) полиции безопасности12. Инструкция германского командования об обращении с советскими пленными под номером 1/3058 содержала следующие наставления: «Против малейших признаков протеста, неповиновения и непослушания действовать энергично и беспощадно... В военнопленных, совершающих побег, стрелять без предупреждения и с твердым намерением попасть... Мягкотелость, даже перед послушным и трудолюбивым пленным, доказывает лишь слабость и не должна иметь места»13. Этого оказалось недостаточно, и изданный от имени Гитлера приказ Верховного командования германской армии от 14 января 1942 г. гласил (п. 2): «Всякое снисхождение, человечность по отношению к военнопленному строго порицаются. Германский солдат всегда должен давать чувствовать пленному свое превосходство. Всякая задержка в применении оружия против пленного - опасна»14. Если кто-то пытался вести разговоры о «мягком отношении» к советским пленным, то это рассматривалось как распространение пораженческих настроений, и за разложение боеспособности виновные привлекались к судебной ответственности. Подвергаясь различным моральным унижениям, советские военнопленные были лишены права требовать, чтобы их судил суд. В ноябре 1943 г. Борман распорядился, чтобы гауляйтеры «сообщали ему обо всех случаях слишком мягкого обращения с советскими военноплешсыми».
    
J8
    В свою очередь создание эйнзатцкоманд происходило по договоренности между начальником полиции безопасности, СД и ОКВ от 16 июля 1941 г. Команды поддерживали тесный контакт с каждым начальником лагеря и находящимся при нем офицером абвера. Задачей команд являлась политическая проверка всех заключенных лагеря, выделение из них и дальнейшая обработка: а) всех подозреваемых в политическом, уголовном и прочем отношении элементов; б) всех лиц, которые могут быть использованы для восстановления оккупированных территорий. Команды должны были стараться выискивать среди пленных лица кажущиеся надменными, причем все равно, коммунистов или нет, чтобы их использовать в качестве осведомителей внутри лагеря и, если допустимо, то и для службы в оккупированных областях.
    Роковые последствия для советских военнопленных имел приказ  | № 8 начальника Главного управления имперской безопасности обер-   i группенфюрера СС Р. Гейдриха от 17 июля 1941 г., в котором речь  , шла об относительной чистке лагерей пленных, где содержались рус-   г ские. Согласно этому приказу эйнзатцкоманды СД по согласованию с вермахтом проводили соответствующий отбор лиц  (Aussonderung)  в   , пересыльных лагерях и сборных пунктах для военнопленных.  Они  t также должны были проводить экзекуции15. При этом указывалось,   | что экзекуции должны производиться не в самом лагере, а в непо-  § средегвенной близости от него или концлагерях:   они негласны  и j должны происходить по возможности незаметно. Каждую неделю на-  | чальник экзекуционной команды должен был давать короткий отчет | по телеграфу или срочным письмом в адрес Главного управления имперской безопасности о проделанной работе. Специально подчеркивалось, что особой обязанностью начальника экзекуционной команды и его подчиненных является безупречное поведение на службе и вне ее, наилучшее взаимопонимание с начальником лагеря и тщательная работа по перепроверке пленных. При этом члены экзекуционных команд должны были постоянно осознавать особое значение поставленных перед ними задач. Руководителям этих команд было дано право решать, кого в соответствии с приказом следует рассматривать как § человека, отравленного большевизмом, кого - нет. В результате отбо- * ра в шталагах в руки эйнзатцкоманд попадали десятки тысяч пленных. В первую очередь выявлялись все государственные и партийные функционеры, профессиональные революционеры, деятели Коминтерна,  все крупные функционеры ВКП   (б),   бывшие политкомиссары Красной Армии, все евреи, азиаты, советская интеллигенция, уста- | новленные как подстрекатели и коммунистические фанатики.  Наконец, при отборе обращалось внимание па национальную принадлежность.    Приказывалось    азиатов    отделять    от    солдат,     имеющих
    
_
европейский вид. А вообще-то Германии азиаты были не нужны, даже если они владели немецким языком. Следовало выделять офицеров как «особо вредоносных» и заблаговременно отделять их от рядовых. Проводилась политика разъединения военнопленных по группам национальностей, чтобы с некоторыми из них обращаться лучше и в то же время натравливать их друг на друга. Руководство лагерей всячески поддерживало национальную рознь и даже разжигало ее, чтобы не допустить прочного объединения военнопленных. Принцип «разделяй и властвуй» нашел широкое применение в политике эсэсовцев по отношению к узникам. Ведь не случайно некоторая часть пленных сотрудничала с руководством лагерей, участвуя во вспомогательной полиции (лагерной полиции) и особенно разжигая антирусские настроения. Появление приказа № 8 свидетельствовало о совершенствовании мероприятий по уничтожению противника по мотивам мировоззрения. Чтобы обосновать эти меры, распространялись слухи о том, что русские убивают на месте каждого немецкого солдата - члена НСДАП, особенно членов СС, а также, что политическим работникам Советской Армии приказано в случае, если они попадут в плен, сеять панику в лагерях для военнопленных и саботировать работу.
    Приказ № 8 выполнялся быстро и эффективно. Вслед за ним последовал боевой приказ шефа гестапо Мюллера № 9 от 21 июля 1941 г., согласно которому в лагеря для советских пленных, расположенные в отдельных районах территории Германии, в Восточной Пруссии и генерал-губернаторства Полыни, откомандировьшались «эйнзатцкоманды»16. Приказом № 9 была подготовлена почва для их акций в шталагах рейха. Он территориально расширял возможности проверок и отбора во вновь оборудованных «русских лагерях» в рейхе, так как туда прибывали первые транспорты с еще не проверенными пленными. Распоряжением Мюллера от 27 августа 1941 г. карательные отряды получали свободу действий во всех шталагах и во всех рабочих группах советских военнопленных17. И наконец, 12 сентября появилось новое распоряжение, в котором уточнялось понятие «интеллигент», рекомендовалось не истреблять их без разбора и констатировалось, что не всех военнопленных с высшим образованием следует рассматривать как «носителей большевистских идей»18. Так была подготовлена база для массового уничтожения «нежелательных» элементов на территории рейха. С этих пор транспорты, в которых находились «нежелательные» и «подозреваемые» пленные, то есть политруки, комиссары, евреи, шли в концентрационные лагеря. Там их либо расстреливали, либо уничтожали при помощи газа «циклон Б». Так, в 1941 г. расстреляно 43 офицера, а осенью 194-го ядовитым газом было убито минимум 450 пленных из лагерей Фаллингбостеля и Оербке в концлагере Нойенгамме19. Страшным было то, что эксперимент газа
    
20
«циклон Б* на советских военнопленных «подсказал» руководству СС, как и что сделать, какой газ и как его применить для предстоящего массового уничтожения евреев.
    В концлагерь Освенцим специально в целях казни доставлялись
комиссары и политруки. Их даже не брали на учет и умерщвляли не
посредственно по прибытии в лагерь20. Что касается шталага 326
■ (VI К), то, по высказыванию одного бывшего офицера абвера, в нем
«отобрали» от 5 000 до 6 000 пленных и преимущественно отправили
в концлагерь Бухенвальд. Там они были подвергнуты «особому обра
щению», то есть многие были убиты выстрелом в затылок21. Осталь
ные, конечно, доставлялись на работу. Идентификация еврейских во
еннопленных происходила по прибытии транспорта в лагерь. Эсэсовцы
тотчас отбирали людей с «еврейской внешностью». При этом каждый
пленный должен был произнести 5 слов с буквой «Р» и пройти «еврей
скую комиссию» со всеми замерами головы, проверкой глаз, ушей,
члена и т.д. Этот отбор часто проходил произвольно, чтобы достичь
заданного числа. В одном из бараков лагеря команда СС осуществля
ла пытки, чтобы узнать у пленных имена других «евреев» и прочих
«подозрительных элементов»22. И все же в начальный период, как
указывают Хюзер и Отго, со ссылкой на воспоминания коменданта
концлагеря Бухенвальд Пистера, шталаг 326 был «главным постав
щиком» пленных для убийства их выстрелом в затылок. Только до ле
та 1942 г. было убито более 1 000 советских военнопленных23, хотя
сами авторы считают, что еще остается выяснить вопрос об общем
числе жертв, убитых выстрелом в затылок в концлагере Бухенвальд и
«отобранных» в шталаге 326. \
    По свидетельству бывшего пленного B.C. Сильченко, в 1941 г. на ! советских военнопленных немецкие врачи проводили ужасные опыты. Они, например, ампутировали конечности без всякой на то необходимости24.   Однако  после  провала  плана  «Барбаросса»   и  концепции «блицкрига» в руководстве Германии возникла идея массового исполь-1 зования советских военнопленных в германской военной промышлен- j ности,  где нехватка рабочей силы приняла угрожающий  характер. * Уже в ноябре 1941 г. последовали соответствующие приказы. В нача-1 ле декабря Верховное командование вермахта предложило Имперской J службе безопасности сократить «отборы»,   а специалистов  с редкой профессией полностью исключить из мероприятий по «отбору». К такому выводу, конечно, привели не гуманные соображения, а внутриполитический расчет немецкого руководства.
     В этой связи хотелось бы высказать несогласие с утверждением историка В. Андреева о том, что «вряд ли есть основания утверждать, что германское командование сознательно провода ио политику массо-! вого уничтожения пленных...   Большинство  мероприятий,   осуществ-?
    
2]
ляемых немцами, сводилось к охране и предотвращению побегов. Эти меры, квалифицируемые обычно как «жестокое обращение», были вполне оправданными - нельзя было допустить на контролируемой германской администрацией территории бродяжничества значительного числа бежавших пленных»25.
    Более того, оказывается, по мнению автора, что не было и директивных документов, которые бы санкционировали уничтожение пленных. Подобные выводы и утверждения изначально неверны и искажают достоверные факты. Вообще-то, Андреев не оригинален и, по сути дела, обеляет вермахт. Он возрождает давно развенчанный миф о «чистом вермахте». Существуют многочисленные документы и работы историков ФРГ, которые показывают, что вермахт не был пассивным наблюдателем бесчинств, совершавшихся в оккупированных странах карательными органами третьего рейха, а являлся активным соучастником во всех преступлениях и даже в ряде случаев - инициатором и координатором. Командование вермахта разработало и ввело в действие серию приказов, преступньш характер которых очевиден. Их содержание сводилось к «сознательному планированию убийств»26. Генералы вермахта добровольно и без малейшего сопротивления подчинились правилам преступной войны. Военное командование полностью разделяло бесчеловечные планы Гитлера и активно участвовало в их реализации. Очень хотелось бы посоветовать В. Андрееву внимательно и критически прочитать опубликованные документы и познакомиться с весьма интересной, содержательной и фотодокументиро-ванной книгой о преступлениях вермахта в 1941 - 1944 гг.27
    
22

No comments:

Post a Comment